Вслед за общими сведениями и обозначением основных принципов застройки города («город целиком состоит из четырехугольников, причем таким образом, что все дома, выстроенные по большей части фахверком, легко, но удобно и полезно для здоровья, имеют два этажа, за исключением Главной улицы, где угловые дома на обоих рынках, Главном рынке и Французском или Дровяном рынке, а равно и выходящие на Главную улицу в прилегающих к ним северных и южных квадратах, четырехэтажные» 414 ) следует детальное описание всех сколько-нибудь примечательных общественных зданий, выстроенное как экскурсионное, то есть как описание движения по маршруту с обозначением тех зданий, которые движущийся наблюдатель видит в определенных сегментах зрительного поля: «Мы проходим дворец насквозь и оказываемся перед песчаной площадкой, в центре которой находится большой фонтан и бассейн […] Правую сторону площади замыкает новое массивное двухэтажное здание c недостроенной крышей, предназначенное прежним прусским правительством под кабинет естественной истории или музей […] Напротив него массивная оранжерея […] За оранжереей мы входим в своего рода английский сад […]» 415 , и т. д. Управление движением и взглядом читателя выступает здесь главным организующим принципом повествования, при этом сообщение точных данных (например, размеров зданий в футах) чередуется с эстетическими оценками; так, о городском саде говорится, что «самые красивые его части – две роскошные липовые аллеи», а о находящейся в центре его статуе маркграфа Георга Вильгельма, что она «в целом весьма хорошо изваяна из красивого песчаника и нравилась бы еще больше, если бы идея ее не была слишком грубой для человека гуманного» 416 . Предлагаемый в следующей главе перечень практикуемых в Эрлангене промышленных и ремесленных производств тоже не носит лишь протокольно-статистический характер, но имеет своей целью обращение внимания читателя, мало знакомого с городом, на самые качественные и наиболее характерные для данного региона товары: упоминаются, например, зеркала фабрики братьев Фишер, «востребованные по всей Германии» 417 , «пряники, ничем не уступающие знаменитым нюрнбергским» 418 , и хирургические инструменты, рассылаемые изготовителем «по всему миру, даже в Россию» 419 .
Существенно отличается от виденной нами у Ребмана и предлагаемая в справочнике картина общественной жизни города. Прежде всего стоит отметить, что, в отличие от автора «Писем…», Фик не просто описывает уклад и взаимоотношения разных социальных и сословных групп, но конструирует локальную идентичность, «эрлангенский характер», причем опирается при этом именно на историю города. По его мнению, три главных фактора, конституирующие локальный характер, – это наличие университета, фабрик и этническая и конфессиональная неоднородность населения:
Студенты, будучи в постоянном соприкосновении со значительной частью местных жителей, воздействуют на всю массу людей, делая их куда более свободными от предрассудков и в целом более здравомыслящими, говорящими и судящими о большинстве вещей лучше, нежели можно обычно услышать в городах с таким же населением. Но общение с учеными и учащимися имеет, с другой стороны, тот недостаток, что многие из горожан становятся так называемыми многознайками и проникаются самоуверенностью, отвергая и многое такое, что не является предрассудками, и что многие копируют жизнь и образ действий юношей, во вред им и самим себе. К этим основам характера эрлангенцев нужно прибавить еще одно обстоятельство […] Большая часть жителей – чужаки, которые прибыли со всех четырех сторон света и принесли с собою различные нравы […] В силу этой совокупности причин мы находим эрлангенца, в общем, образованным, любящим общество и не страдающим односторонностью. […] Он в высокой степени склонен к благотворительности и сострадателен и стремится словом и делом облегчить несчастье ближнего […] Жить вблизи него приятно, поэтому всякий, кто пробыл среди нас хоть недолго, очень неохотно расстается с Эрлангеном. Но эти же добродетели имеют и теневую сторону. Общительность легко порождает легкомыслие и наклонность к удовольствиям, образованность часто оборачивается лжеобразованностью и склонностью к осуждению, а добросердечие, с каким легко прощаются чужие грехи, делает редкими и угрызения совести по поводу своих собственных 420 .
В соответствии с этой общей характеристикой городской атмосферы развертывает Фик и детальное описание имеющихся в городе более или менее стабильных институционализированных сообществ, от двора маркграфини 421 , клубного общества «Гармония» 422 и масонских лож 423 до музыкальных кружков 424 , клуба бильярдистов и просто застольных компаний 425 . Заметим, что, в отличие от Ребмана, пользу для студента от пребывания в подобных обществах Фик видит не в приумножении социального капитала, а в изучении людей и обогащении жизненного опыта:
Слишком часто студент в университете упускает возможность накопить знания о людях, познакомиться с характером различных классов народа, распознать свойственное им хорошее и дурное […] Чтобы в качестве государственного служащего применять на практике накопленные теоретические познания, требуется знание людей, а ему научаются не из книг, но в общении с людьми, и притом в таком общении, где человек говорит и действует совершенно открыто. Для этого в университете предоставляются наилучшие возможности, и притом так, что учеба от этого вовсе не страдает 426 .
Нетрудно увидеть, что морально-воспитательная составляющая путеводителя направлена здесь в совершенно иное русло, чем у Ребмана: город предстает как пространство опыта, в котором гедонистический и образовательный аспекты оказываются неразделимы.
Значительный объем занимают в справочнике Фика детальные и художественно яркие описания разнообразных сезонных локальных развлечений (например, ежегодного пивного фестиваля с состязанием стрелков 427 ), а также выдержанные в том же экскурсионном ключе, что и топографическая глава, описания от первого лица летних увеселительных мероприятий в частном саду Вельса 428 и многочисленных загородных маршрутов для пеших прогулок и увеселительных поездок. Здесь эстетические и гедонистические мотивы уже полностью оттесняют на периферию морально-воспитательные, а изложение в целом приобретает откровенно рекламный характер. Примечательно и то, что, наравне с красивыми ландшафтами и природными диковинами (например, пещерами), предметом эстетического созерцания здесь становятся и произведения искусства (так, в рассказе о замке Вайсенштайн в Поммерсфельдене в шестистраничном примечании дается подробное описание картинной галереи 429 , а текст о Бамберге и Байрейте содержит перечень и характеристику их важнейших архитектурных памятников 430 .
На примере книги Фика хорошо видны характерные смещения в медийной репрезентации опыта пребывания в городской среде, нашедшие отражение в особенностях жанра путевого справочника: концентрация не только на коммуникативных, но и на эстетических компонентах этого опыта, сочетание разнообразной (и приспособленной для опционального использования) информации с образцовыми нарративами, кодифицирующими субъективное восприятие читателя/пользователя, усиление гедонистических мотивов за счет оттеснения на второй план мотивов морально-назидательных. В результате нарративная модель «романа воспитания» постепенно уступает место многообразным нарративам «путешествия-открытия» (Entdeckungsreise). Впрочем, окончательного вытеснения здесь все же не происходит: об этом свидетельствует вторая часть книги, посвященная университету и целиком выстроенная как сборник назидательных правил и наставлений, большая часть которых, за исключением, пожалуй, информации о ценах на гостиничные номера и различные услуги, вообще никак не связана с конкретным городом (о чем, впрочем, сам автор прямо и говорит в предисловии) 431 .