Говоря о городском музее, необходимо учитывать, что музей встроен в пространство города. То, где он расположен, имеет значение. Он занимает определенное здание с его особой историей и архитектурой и тем самым становится частью ландшафта, инициирует исследование и популяризацию истории этого здания или района.

Музей сжимает пространство до пределов здания, заключает весь город в свою экспозицию. Способы конструирования образа города в определенной степени ограничены и заданы коллекцией и логикой пополнения фондов. Но даже с имеющимся набором экспонатов музей может выбирать способы репрезентации. Он связывает объекты в истории, разрабатывает структуру и дизайн выставочного пространства (свет, цвета и текстуры, дополняющие тексты, звук, мультимедиа). Музеи неоднократно описывали через понятие гетеротопии 760 , которое обсуждается Мишелем Фуко наряду с утопией 761 . Это реально существующее пространство, связанное с другими – внешними – пространствами и ставящее их под вопрос. В отличие от утопии, гетеротопия не воображаема 762 . Гетеротопия не автономна от внешнего мира, ее онтология завязана на существовании тех вещей, образов, концептов, мест и эпох, которые отражаются внутри нее. Музей содержит в себе другие времена и другие пространства, он может переворачивать и перестраивать отношения.

Современные исследователи культуры стремятся осмыслить музей в контексте проблематики мультитемпоральности города. Ник Прайор выделяет два альтернативных видения того, каким образом музей встроен во временной порядок города. С одной стороны, музеи пытаются замедлить время, сохранить прошлое, сопротивляются переменам. Музей – территория сосредоточенности, тишины, неспешности, иногда – уединенного созерцания. Его здание защищает от городской суеты. Эти характеристики заставляют видеть музей как кладбище, мавзолей, храм, ассоциировать его с «медлительными», инертными пространствами библиотеки или академии 763 . Даже негласные правила поведения диктуют посетителям двигаться в неспешном темпе, оправдывая это заботой о других людях и экспонатах, их безопасности, представлением о том, что правильно воспринять экспозицию возможно лишь при должной настройке внимания и погружении. С другой стороны, замечает Прайор, музеи отражают стремление современного города и культуры в целом к ускорению. Они являются «символом одержимости современности гражданским прогрессом, усовершенствованием и социальным регулированием» 764 .

Парадокс заключается в том, что реальное существование любого музея в городе предполагает определенное сочетание обоих временны́х режимов. Прайор предполагает, что темпоральность музея связана с его пространственной организацией. Как правило, пространственно музей мыслится как «коробка», находящаяся в городской среде, но отделенная от нее: у музея есть границы; там, где начинается музей, заканчивается город, и наоборот. Исследователь предлагает отказаться от подобного картезианского представления о пространстве и обратить внимание на то, как оно конструируется социально, описать множественность его уровней и измерений. Это возможно при помощи концепции ритм-анализа, предложенной Анри Лефевром 765 . Она позволяет совместить временное и пространственное измерение с преобразованиями объекта. Использование ритм-анализа в качестве исследовательского подхода демонстрирует, каким образом музей включен в городскую жизнь, время и пространство. Автор выделяет разные ритмы и разные сети действия: транспорт и дороги, ведущие в музей, расписание выставок и время работы, потоки прохожих, проходящих мимо и попадающих внутрь здания, следствия, связанные с появлением массового посетителя, практики навигации, созерцания, изучения экспонатов посетителями. Дополнительное измерение этому придает виртуализация музея. Это происходит не только за счет создания сайтов и виртуальных коллекций, которые задают новый режим взаимоотношения музеев и городских жителей 766 . Это оказывается важным и для самого пребывания в музее. Современные экспозиции во многом построены по подобию сети Интернет, гипертекстуальны, что позволяет посетителю переключаться с одних объектов и историй на другие, легко менять уровни смыслов. В таком описании и музей, и город оказываются сложными полиритмичными образованиями 767 , тесно сплетенными друг с другом.

Образ современного городского музея: направления изменений

Классический музей, как показывает Тони Беннет, в значительной степени регулировал пребывание в нем посетителей: как они себя должны вести, какой эффект на них должно оказать увиденное, что они должны понять и каким образом они преобразуются как субъекты 768 . Музей управлял интерпретацией, стремился полностью предопределить содержание сообщения, которое предназначено для считывания публикой. Современный музей открыт для интерпретации и участия 769 – посетителя как пассивного зрителя сменил человек, на разных уровнях вовлеченный в создание смыслов, экспонатов, арт-объектов и даже социальных последствий выставок.

Сегодня музеи стремятся расширять свои функции и помимо прочего становятся площадкой для коммуникации 770 : здесь люди могут увидеть друг друга, пережить что-то вместе, пообщаться, обсудить значимые вопросы, сформировать общую повестку действий. Часто музеи способствуют образованию или укреплению сообществ, усиливая идентичность, давая им голос, выступая в роли защитников их интересов 771 . Музей становится местом общения, обретает особый смысл как публичное пространство, в котором встречаются разные люди, учатся жить вместе (что особенно важно для больших городов), наслаждаются легким повседневным взаимодействием 772 , часто принимающим формы игры. Музей является характерным для большого города местом, и одна из его ролей – собирать под одной крышей горожан, давать им повод для размышления и общения, показывать их друг другу и самим себе.

Одним из наиболее популярных подходов к вопросу «Зачем музей городу?» является рассмотрение музеев в контексте развития туризма, ревитализации городов или районов, экономического роста и привлечения аудиторий. Музеи оказывают на окружающий социальный мир вовсе не символические воздействия – они могут привлекать тысячи туристов, способствовать инвестициям, возрождать забытые части пространства. В связи с тем, что города вообще и мегаполисы в частности, как показала Шэрон Зукин 773 , в XX в. становятся центрами нового типа производства – культурного, – возрастает и роль музея в городском пространстве. Продолжая производственную метафору, можно сказать, что музеи могут выступать в качестве «культурных заводов». Более того, существуют примеры того, как музей становится «градообразующим предприятием». Наиболее известный из них – Бильбао, преобразившийся с появлением музея Гуггенхайма (здание по проекту Фрэнка Гери), который стал его основной достопримечательностью, символом художественной жизни, узнаваемым брендом. Несмотря на «эффект Бильбао» – экономический рост вследствие открытия музея, – из культурного достижения Бильбао постепенно превратился в эмблему критики современной культуры: учреждение «мирового уровня» привело к сильной джентрификации. Другой кейс, который Зукин разбирает в своей книге, – небольшой индустриальный американский город Норт-Адамс, который в 1980‑х годах решили развивать посредством культурного туризма. Привлечь людей должно было открытие комплекса Массачусетского музея современного искусства 774 .